Алла Митрофанова
БЕРЕМЕННОСТЬ КАК ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА
О беременности и материнстве как философском опыте со стороны матери (а не ребенка как анализировал беременность и роды Станислав Грофф)
 
инициация телесного 

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ АНАЛИТИКА ПРОТИВ МАМЫ

НА ГРАНИЦЕ МАМА-СУБЬЕКТА

СТАНОВИТЬСЯ ТЕЛОМ

инициация телесного
Беременность, роды и материнство как радикальный опыт тела меняют концепцию жизни и психический статус матери. Экстремальный опыт материнства неизбежно ставит в положение случайного и необязательного данные нам онтологические и культурные дисциплины. Этот опыт инициирует женское тело, удостоверяет его экзистенцию и открывает бытие за пределами субьекта. Мы не можем ощущать то, что происходит в беременном теле, это процесс дружественный, но независимый, единственное знание о котором является предположением возможного. Выводимые из материнства экзистенциальные данности (непрерывность жизни, разворачивающей тело во множественной способности воспроизводства, собственная телесность продолженная в детях - материнская транстелесность, имманентность жизни и невозможность ее каждый раз перцептивно удостоверять и последовательно репрезентировать) провоцируют к моделированию текучей и фрагментированной онтологии, могущей инкорпорировать неизвестное философскому дискурсу тело беременности и материнства. Это тело претендует на неизменность и постоянство в историческом времени, отношение матери и младенца надисторичны, но они оказываются табуированным в одни эпохи и эксплицированы в другие. Они с равным успехом работают как маргинальные, так и матричные модели культур.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ АНАЛИТИКА ПРОТИВ МАМЫ
Экзистенциальные основания дискурса надежно маскируются в невербальном, очевидном и бессознательном. Но они выявляются как преконцептуальная установка дискурса, они вводят в философский дискурс некритические очевидности или основания для тела и субьекта. Эти экзистенциальные основания - "очевидности" могут быть найдены и предьявлены подобно хайдеггеровскому каталогу экзистенциальных "категорий", раскрывающих и напрягающих бытийные возможности экзистирующего субьекта. Хайдеггерровский каталог экзистенциальных модусов вполне очерчивает бытие благородного протестантистского мужского субьекта: смерть, зов, забота, решимость…

Смерть оказывается принципиальной опорной экзистенциальной инстанцией. Смерть включает ценность жизни, при этом локализует субьекта в его теле. Смерть демонстрирует отдельность и изолированность тела/субьекта, что становится его драмой и заставляет брать на себя трансцендентальную и онтологическую обязанность, заставляет его пренебрегать смертным телом (не могущим рожать и возрождаться). Комплиментарным заместителем смертного тела становится гипертрофированный субьект абсолютизирующий собственную трансцендентальную способность. Смерть, взятая Хайдеггером как основной экзистенциальный мотив, постоянно возвращает или замыкает Хайдеггера в круге трансцендентальной онтологии, заставляет его возвращаться в кантовский дискурс и перечитывать Канта как создателя онтологии трансцендентального субьекта на основе знания собственной временности и смертности.
 

НА ГРАНИЦЕ МАМА-СУБЬЕКТА

Что происходит с субьектом беременного тела: либо уменьшается уплощаясь и раздавливаясь, инфантильно попадая под власть медицинских или педагогических, религиозных или идеологических, семейных или общественных дискурсов. Или все наоборот, происходит расширение и выход за границы дисциплинарного и дискурсивно предписанного в потустороннее пространство культуры. В интенциональном фокусе "беременного субьекта" высвечиваются обьекты внеперцептивного и гиперперцептивного типа. Гиперперцептивные обьекты - это собственно уже не обьекты, а состояния в которых предьявляется соответствующие каталоги обьектов. Внеперцептивные обьекты - это возможные обьекты, реальность которых удостоверяется их возможностью.
Но прежде всего исчезает обьектный статус, выводимый из субьект - обьектного измерения, где субьект и обьект разнесены как внутреннее и внешнее, в котором внешнее является проективным от субьекта (интенциональным) и эмпирическим. На это место выходит производство жизни как совместный неспешный контролируемый через участие процесс. Если мы участвуем хорошо, то процесс идет полноценно, если мы допускаем халтуру, то сбои неизбежны.

Следуя традиционной логике диcкурса, если мы убираем субьект/обьектные измерения философского дискурса, мы ставим под сомнение и перцептивно - репрезентационный механизм, предписаный нам в качестве гносеологической опоры.
1)Жизнь не схватывается нашей перцептивной возможностью, она идет сама по себе, не контролируема нашим восприятием. Перцепция работает как фильтр, который имеет права легитимировать одни обьекты и недопускать те, которые ему не кажутся перцептивно убедительными. Перцептивный фильтр субьекта выдает права на то чтобы быть обьектом и занять место в картине мира. Беременность и эмбриональность следовательно невозможны, так как они не перцептивны и не репрезентированы.

Но если мы отказываемся от перцепции как необходимого гносеологического звена, то мы предполагаем жизнь как данность, независимую от эмпирического контроля. Жизнь это то что становится само и удостоверяется моим деятельным участием. Это участие не определяется ни желанием, ни влечением, оно дано как имманентное себе, но тело становится его местом. Если встречается  событие жизнепорождения с трансцендентальным субьектом, то либо невидимым окажется жизнепорождение, либо исчезает субьект. Субьект совершается там, где формализация имеет структурированные порядки, где бессознательное структурировано как язык или доминируют этические категории от частного к общему, где устанавливается единство априорного синтеза. В качестве субьекта я могу анализировать модель жизни, но проживать процесс его или соучаствовать в его мягкой фактуре возможно только будучм  телом имманентным бытию. Тело принадлежит не субьекту подобно двойному обьекту Гуссерля, а принадлежит бытию. Между субьектом и телом устанавливается непреодолимая дистанция, которая позволяет субьекту вопрошать тело. Тело не находится более под контролем субьекта как арсенал перцептивной обслуживающей техники. Оно попадает во внешнюю позицию и естественно становится источником катаклизмов или непредсказуемых даров (дети).

2)Репрезентация теряет самотождественность и становится возможностью репрезентации. Все возможные репрезентации (каталог репезентаций) создают диапазон и настрой для случающегося.

Репрезентация становится сегментом dаtabase, а возможность экзистенциального самоосуществления - программой. Что и определяет и лимиты и кураж пользователей: матери и ребенка в экзистенциальных просторах самовоплощений.

Единство субьекта в этом процессе не может возникать поскольку разные проявления субьекта не тождественны друг другу, они не собираются в едином функциональном и онтологическом процессе. Трансцендентальный синтез не только невозможен, но и принципиально ненужен. Так же и множество дисциплин, связанных с дисциплинарным формированием трансцендентального субьекта (образование и воспитание) становятся некоректны: ребенок сам себя образовывает и воспитывает. Задача матери установить оперативные функции и открыть информационный каталог и показать навигацию. Мать не контролирует информационный выбор, но контролирует операционную бесперебойность. Мать не производит в ребенке субьекта равно как и в нем же обьекта социальных систем. Эти функции если и возникают, то традиционно приписываются обществу, власти или отцу.
Мать заводит процесс становления самоосуществления тела в его функциональных гарантиях.

СТАНОВИТЬСЯ ТЕЛОМ
Культура, понятая в своей совокупности как машина человеческого воспроизводства, поставляет и подготавливает наш главный рабочий инструмент - тело. Как в теле установлены функции: чувства, мышление? Как тело само себе представлено в визуальных и вербальных практиках? Тело всегда дано культурой с регламентациями и вызовом, с особым заданием.
Тело в нашей классической и модернистской традиции является производным, вторым и третьим уровнем дискурса: либо как механическое производное от думающей вещи - Ego Декарта, либо как двойной обьект Гуссерля, когда принципиальным свойством тела признается способность воспринимать и быть воспринимаемым. Тело не допускается к аксиоматическим протоконцептуальным основаниям, в отличие от логоса, интуиции, трансценденции.

Отелесливание дискурса, т.е. выведение телесности в качестве основания и референта дискурса, меняет его основания. Тело из обьекта перцепции становится генератором и пользователем экзистенции. Тело не присваивается, оно насыщено имманентным- дано в себе, с ним можно договорится об успешном сотрудничестве в форме социо-культурного субьекта, или произвести этико-эстетическую адаптацию: дать ему образ и описание, вменить предпочтительные функции (солдата по Юнгеру или сексуального обьекта по правилам молодежной моды). Ответственность за Dasien в этом случае берет не "трансцендентальный субьект", а тело как локализация экзистенциального круга возможного. Субьект же становится техническим средством, при необходимости или от скуки субьект может мутировать поскольку он функционально сериен, а не трансцендентален.
Беременность, роды и взаимодополняющие материнство\младенчество - это инициация пола, требующая множественых культурных усилий, которые не сводимы ни к сюжету, ни к модели, они функциональны, но не репрезентативны, они генерируют и позволяют множество дискурсивных вариаций. Инициация происходит в топосе телесности, а не субьекта. Пол подтверждается через раскрытие его специфической возможности: порождения жизни, поток/процесс, множественность/серийность. Сексуально женское тело утверждается не идентичностью тело/субьект, а тем, что тело - это место, где экзистенция случается. Тело открывает каталог (database) деструктурированных репрезентаций, идентификаций, утилизирует и актуализирует их, как вновь прожитые телом они получают экзистенциальные основания. Пол мы можем видеть не в гендерном, а в экзистенциальном схватывании, при этом не на уровне микрофункций экзистенции, где тело транссексуально, но на уровне глобальных сингулярных событий тела типа беременность\материнство. В этом случае сексуальное тело удостоверяет себя тем, что оно может произвести как тело, вне его перцептивных или когнитивных заместителей, а именно родить жизнь другим телам.