Беседовал Д.ПиликинАнтиамериканизм и новая геополитическая гигиена
Очевидно, что политическая жизнь сегодня действует в несколько иных системах кодирования, которые общество просто не успевает осмысливать. Нынешняя война в Югославии, как событие, будоражащее и крайне эффектное, позволяет подвергнуть быстрой ревизии способность нашего политического сознания попадать в ловушки. Сохраняя необходимую дистанцию и выдерживая позицию наблюдателя, мы можем оценить эти события как интереснейший опыт смены мировоззрения, который происходит на наших глазах. Об этой крайне интересной проблеме мы договорились побеседовать с Аллой Митрофановой.
Существует сценарий политического мышления, который вложен в нас опытом предыдущей жизни. Он строится по принципу контрастных полярностей. Из этого сценария вытекает принцип построения рацио. В нынешней ситуации традиционный опыт противостояния больших бинарных оппозиций переносится на маленькую Сербию, которая символически воплощает собой весь Варшавский договор. Забавно, что именно сегодня, когда Варшавского договора уже не существует Америка, наконец, находит "Империю зла" и продолжает работать с этим микрополитическим злом на тех же возвышенно-пафосных котурнах.
Но был ведь уже "первый звонок". Во время "Войны в заливе" работали те же механизмы, но они были не столь очевидны или... просто не касались поляризованных "русских мифов"?
Уже шла чистка тоталитарного сознания и каждый использовал ее по-своему. Русские в лице Хусейна избавлялись от Сталина, а американцы от "советских товарищей".
Привычная для нас модель такова: любая культура для осознания самое себя нуждается в зеркале. На европейской карте наиболее значимым зеркалом для России (по крайней мере для имперской, послепетровской) была Германия. Может быть, именно поэтому наши отношения с ней всегда отличались почти родственным напряжением любви-и-ненависти. Ну а на мировой карте этим зеркалом, безусловно, была Америка в лице США.
Это вообще характерно для модернистского сознания, которое любит создавать полярности и оппозиции, предполагая, что культура выстраивается вокруг трансцендентных истин, которые универсальны, иерархичны и одни для всех. В этой модели политика как раз и строится по принципу зеркал. И наше бессознательное ловиться этой поляризованной моделью.
У всех мировых событий обычно существует видимая и объяснимая внешняя причина и скрываемая или неосознанная внутренняя причина. Существует правда еще и третий вариант - манипулятивная игра на эмоциях в своих интересах...
Если смотреть телевизор, то кажется, что политика претендует на единоголосие и толпы зрителей идеологически едины или по крайней мере делятся на несколько групп. Но если пользоваться интернетом, то заметно что множественность интересов порождает действенные микрополитики, исключающие единство позиций, так экономисты наоборот оживились. В то время, когда общественное сознание направлено в одну сторону очень легко проводить экономические законы радикального свойства. Политика как единая линия сменилась политикой как согласованием многих микрополитик.
Вообще эта война каким-то парадоксальным образом довольно выгодна всем сторонам. Например, России уставшей от потерянности и амбивалентности был необходим возвышающий душу катарсис. Обязательно должны существовать параллельно политика как театр и политика как манипуляция. После всплеска политики театра (путч, выстрелы по зданию парламента) ситуация завяла и все стали придумывать мелкие местные ужасы. Театр на время превратился в серую обыденную жизнь. Сегодня театр вновь реанимирован и быт разгрузился, россияне отдыхают в привычном мире символических бинарных оппозиций.
Американцам было необходимо отработать новые демагогические ходы для заведения в работу прекрасной машины НАТО в новых условия отсутствия бинарного врага При этом даже получение по морде в случае провала операции на Балканах дает им возможность получить опыт и играть иначе. Сербия в своей внутренней борьбе с Милошевичем и остатками тоталитаризма зашла в клинч, но в результате...еще долго еще будет собирать все возможные дивиденды с этой истории...
А как тебе кажется, что является экзистенциальным результатом решительных силовых действий?
"Ружье" НАТО слишком долго висело на стене без дела. В привычной модели, где военный человек описывается как гипертрофированный "мачо" ( в буквальной разговорной американской трактовке- "парень с большими яйцами") такое бездействие равнозначно конфузу. "Мальчику" уже 50 лет стукнуло, а он еще ни разу...
Геополитика теряет сексапильность. Если в результате всех этих боевых действий сексуальный имидж натовского офицера поднимется, то значит эффект достигнут, но пока (судя по конференциям в сети) сильно выигрывает только сербское артистическое комьюнити. Демократизм и разноголосие современных медиа не позволяют играть ни злодеев, ни спасителей. Закрытая Милошевичем независимая радиостанция В-92 получила все возможные призы и премии. Все наши знакомые сербские художники сильно подняли жизненный гонор и обеспечили себе художественную карьеру.
Но ведь можно посмотреть на войну и как на род привычной человеческой деятельности. Под этим углом зрения "мир-без-войн" утопия. Недавно в периодической печати с мыслями о войне неожиданно выступил директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. В своем тексте он говорит, что "войны заложены в человеке генетически, остановить их невозможно ведь они являются частью человеческой культуры"...
Война это крупное событие. Она вздергивает любую систему ценностей. Другое дело, что результирующий вектор никогда заранее не известен. Войну можно рассматривать в разных системах координат. Война как институциональная машина и война как вздергивание индивидуального ража это совершенно разные вещи, которые связаны только в тоталитарной системе мышления. Мы не можем не испытывать эмоций, но подводя цепочки означающих под наши эмоции мы начинаем в них искренне верить и тогда уже они управляют нами.
Вчера по TV выступал генерал, который радовался тому, что война в Югославии подняла престиж службы в армии и обеспечила весенний призыв на срочную службу...
А откуда вообще сегодня набираются новобранцы?
Как всегда из глубинных и нетронутых, экологически чистых уголков России...
Надо отметить, что сегодня параллельно русской "воинственности" и "имперскости" вновь реанимируется идея о "братьях по вере"...
Православие в этих играх выступает не более как повод, а реально работает старая "советская" система означающих. Так же как "русское" и "тоталитарное имперское" это вовсе не одно и то же. Тоталитарность 18 и особенно 19-20 века воспроизводит одну систему сверхпроводников на уровне символического. В ее ядре имперское сознание. Православие и славянизм в этой системе перетрактованы в имперском ключе, индивидуальные интересы прилепливаются к народным, национальные к военным и пр. Хорошо известные тоталитарные блоки
Но в то же время нельзя не признать усиления роли конфессий накануне нового века. В то время, когда секулярная государственная политика с ее громкими разоблачениями и дрязгами окончательно теряет доверие как нравственный законодатель, взоры взыскующих правду и справедливость вновь обращаются к церкви. Конфессии с их мировоззренческой, воспитательной позицией во многом определяют национальный менталитет и сегодня говоря о России и Америке можно говорить в частности и о разнице воспитательных практик, которые проводят православие и протестантство.
Протестантизм и еще более кальвинизм прописывают не только идеологию, но и тело. При этом делают это с такой степенью тщательности, что любой человек в этой системе ценностей просто обязан быть ортодоксом. Православие прописывает идеологию, но в меньшей степени прописывает телесность. Педагогической, догматической системы контроля за телесностью у православия нет, поскольку это более древняя религия и модернизм здесь не коснулся глубины, а больше прошел по верхам. Для любого православного человека войти после православного собора в протестантский собор означает войти из пространства коммунального космоса в пространство коммунального дома, где тебе на прощание руку пожмут. Собственно, если руку уже не пожимают, то это и есть наказание. Оно конкретно. В то время как православие предпочитает пользоваться абстрактными устрашающе - кровавыми предостережениями. Сталинский ГУЛАГ вписывается в цепочку: страшный суд-преисподняя-ад. Но в нынешней ситуации наша не подвергшаяся модернизму православная внутренность имеет фору, поскольку создает больше пространства для трюка, маневра и театра. Есть возможность делать широкие мазки кистью и нерегламентированные жесты. Но зато протестантизм более тщательно сохранил догматы, которые и легче доказываются и легче переиначиваются в зависимости от потребностей времени. Другое дело, что на бытовом уровне сознанию дисциплинированному в одной системе тяжело принимать другие системы...
Но это уже диагноз, а следовательно лечение возможно...
Сегодня уже заметно, что смена века не пройдет чисто в календарном или арифметическом ключе. Сама ситуация "порога" заряжает на ревизию, переоценку и избавление от отмерших форм. Старые доктрины уже не вписываются в новый век. Но для изменения доктрин необходимо либо осознанно работать, либо создать стрессовую ситуацию. Война в Югославии отозвалась в России всплеском эмоций вновь вытащившим на свет божий застарелую имперскую доктрину при которой адреналин в жилы сынов отечества впрыскивался при помощи военных действий... Ничего не изменилось со времен "Царя-батюшки". Но с другой стороны и "прогрессивная" американская демагогия "Большого брата" (рожденная после кризиса 40-х и обретения достатка и уверенности) также уже абсолютно не актуальна...
Современная американская демагогия и современная русская антивоенная демагогия опознают "зло" уже не как абстрактную полярность, а как мерцающую конкретную опухоль под названием "геноцид". То есть предполагается, что политика подобна иммунной системе (что впервые описала предтеча киберфеминизма калифорнийская философиня Донна Харовей) где иммуннные тела блокируют геноцид. Эта идеология, какой бы левой и правой критике она не подвергалась, имеет хорошую перспективу и, скорее всего, сменит идеологию "Большого заботливого брата" после того как та окончательно увязнет в конфликтах. Возникнут новые требования государственной санитарии, которые будут продвигаться под эгидой ООН, ЮНЕСКО или каких-то новых организаций наследниц НАТО. По крайней мере, понятно, что такая политика уже назрела и строится она будет по сценарию вытеснения больших символических доминант. Эффект последней балканской войны в том, что в сфере символических матриц политического сознания должна произойти смена "системы оппозиций" на "систему антисанитарии". НАТО попыталось сделать это уже сейчас, включив в свое тело несколько стран бывшего Варшавского договора (по сути это аналог прививки для взбадривания имунной системы), но тут выяснилось, что ни одна из сторон пока не принимает эту систему как доминантную и символическое противостояние продолжилось.
В случае победы "системы антисанитарии" возникнет необходимость в организации наблюдательных медицинских комиссий. Позиция оперативно реагирующего наблюдателя ("Большого брата") в них все равно присутствует. Кто-то ведь должен выносить решение является это новообразование прыщом или нет...
Большой провал нынешней натовской операции как раз в том и состоит, что новая идеология проводилась устаревшей институцией. Все было сделано руками "Большого американского брата", хотя задача была уже чисто санитарной. Наше русское политическое комьюнити тоже вскоре осознает практическую выгоду игры в гигиену. В условиях, когда западный мир в лице НАТО поймал себя в ловушку можно быстро набрать политический профит, выступая миротворцем, посредником, инициируя общественные комиссии, которые бы перекрывали НАТО как устаревшую форму...
Многие СМИ комментируя историю пленения 3-х натовских солдат вспоминают недавно вышедший в Америке фильм Спилберга "Спасение рядового Райана" в котором весь американский народ объединяется в борьбе за спасение американского гражданина. У нас же в подобной ситуации наиболее действенной и эффективной силой становится "Комитет солдатских матерей"... Как бы ты описала взаимодействия понятий "Отечество" и "Родина-Мать" в нашем контексте?
"Отечество" и "Родина-Мать" продукты тоталитарного символического контекста. Отечество востребует фигуру Отца, а Родина-мать либо порождает Отца либо становится его боевой подругой. Чтобы сделать какой-либо поступок вопреки этому символическому порядку нужно перейти на иной символический уровень. Что делают "Солдатские матери"? Они переходят с коллективного (унифицированного) символического порядка на частный субъектный. То есть они игнорируют порядок тоталитарного символического и начинают активировать такие символические ценности против которых нет оружия. Очевидно , что "Родина-Мать" инициирована как гражданка, не может соскочить с коллективного и гражданского уровня прав и обязанностей. Но если Мать -женщина, которая рожает, вынашивает, ведет по жизни и воспитывает, то она сама себе референт т.е. ломает сложившееся предписание. Тут начинается очень сложная психоаналитическая передряга, поскольку в модернистской политике мать не может выступать как субъект политических интересов. Для того , чтобы стать субъектом ей нужно подчинить материнство гражданской позициии. Феномен "солдатских матерей" начинает ломать эту систему. Во первых они начинают политически предьявлять и защищать свое материнство как таковое. Во вторых они начинают демонстрировать свою женскость (что было не возможно при прежнем порядке, при котором субъект не сексуализирован). Сила "матерей" еще и в том, что их оружие неуловимо и прозрачно: они работают не за свой интерес, не представляют себя как социальную группу, не ищут дивидендов. Их невозможно "поймать на корыстный интерес", поскольку они приходят в политический диалог из глубокого подсознания нашей детской зависимости и преданности матерям, решают проблемы и ускользают. В этом смысле "матери" глубоко пролезли в политику будущего.
Заметно, что массовое голливудское кинопроизводство, тяготеющее к предельной поляризованности, сильно пострадало от потери образа врага. Американские good guys загрустили и поблекли, потеряв bad guys. На какое-то время это место заняли террористы (слишком индивидуалистичны), кровожадные инопланетяне (слишком абстрактны) и Саддам Хуссейн (слишком мелок). Наконец был найден компромисс - русская мафия. Радость вернулась.
Американский и русский модернизмы взаимно страдают. Но Россия похоже на шаг дальше, она была врагом Америки, последние либидо к Америке перепроектировало Россию на Америку или наоборот, теперь Россия вылечилась от Американского невроза, чем и оздоровилась
Но тут уже можно говорить об антиамериканизме, которого следовало ожидать. "Шестидесятникам" казалось, что новое русское поколение окончательно выбрало Пепси и в связи с этим абсолютно аполитично. Но оказалось, что наибольшей ревизии и обструкции со стороны этого поколения подверглись как раз шестидесятники с их романтизмом и неконструктивными покусываниями власти. И у бульварного писателя Бушкова и у модного интеллектуала Пелевина одной из фигур подвергаемых деконструкции становиться писатель Василий Аксенов - певец джаза, стиляг и диссиденства. От этой роли его не спасает даже написанная им американская антиутопия "В поисках грустного Бэби".
Корни антиамериканизма безусловно нужно искать в истории диссиденства 60-70-х годов. Невозможность экзистенциальной самореализации, которая возникает при тоталитаризме, накладывает резко отрицательную оценку на собственный имидж. Это не очень заметно, когда находишься внутри ситуации. Я помню, что избавилась от этого комплекса только после путешествия за границу и возвратившись просто не могла смотреть телевизор, поскольку он активно транслировал отуманеность сознания самонеудовлетворенностью и презрением к своему. Как советская демагогия, так и дисиденство предпочитали предельно поляризовывать ситуацию. Если есть "ад", то должен быть и "рай". Удивительно, что все диссидентские райские претензии были, в конечном счете, сублимированы в одно локальное место - Бруклин. Три поколения русских людей прожили в тоске по Бруклину! И вот, наконец, они излечились. Это значит, что "наше говнище" и "светлый бруклинский рай" потеряли локальную центрированность. Прививка антиамериканизма это лекарство от центрированности мечты.
Можно смело сказать, что "тоталитаризм" это пока последний русский вклад в современное искусство...
Да, хотя мы, конечно, поделили эту славу с Германией. А вот "анархизм" точно за нами, несмотря на поздних западных последователей-"Красные бригады"...
"Тоталитаризм" уже достаточно отработан как наша фирменная "фишка" и теперь нужны новые интриги. Одной из таких новых художественных интриг может стать "антиамериканизм", хотя бы потому, что существуют разговоры о том, что современное искусство как институциональная модель вообще создано на Западе...
"Командирами дискурсов" являются все-таки не политики, а интеллектуалы. Говорение это метаинстиуция, которую нельзя привязать к какой-либо одной институции или жанру, например к современному искусству. Другое дело, что инстиуциональное высказывание современного искусства конечно сильно пропитано модернизмом и американизмом. Здесь можно славно поиграть в антиамериканизм, но наверное поздно, событие всех вылечило. Но тем не мене вероятно, что наша литература сейчас броситься обсасывать комплексы от которых только что вылечились. Комплекс ведь обычно болит в молчании и сейчас после прорыва следует ожидать большого количества говорения на эту тему, как и по связанной с этим проблемой институализации современного искусства. Ведь все знают "как американцы украли современное искусство" по модной книге Сержа Гильбо конца 1970х годов.
СПБ апрель 1999