Владимир Гусман.
Прусский проект -
II(продолжение темы)
В первом номере газеты “Художественная Воля” была помещена моя статья “Прусский проект”, вызвавшая со стороны ряда читателей не вполне адекватную реакцию. Причины подобного перегрева воображения представляются мне, заурядно-банальными, коренящимися в тяжелом наследии или интеллектуальной дремучести образованщины, сформировавшейся, как бы в условиях двойной цензуры: внешней, выражавшейся в злостном искажении официальной пропагандой неугодных культурно-исторических фактов, и внутренней, “центром тяжести” которой являлось практическое не владение советским обывателем европейскими языками. Вследствие чего было невозможно ни адекватно общаться с гостями из Зазеркалья, ни пользоваться независимыми от “системы” информационными источниками.
Сегодня мы пользуемся практически полнейшей свободой информации, да и языки многие подучили ( кого жизнь заставила, кого - тяга к свету незамутнённого познания). Однако представления о мире и культурно-социальных процессах за пределами “одной шестой” ( или уже “одной восьмой”) по-прежнему остаются у большинства наших соотечественников на уровне подцензурной ментальности, обусловленной мифами времён, всё ещё не столь отдалённых. Согласен - и по ту сторону бывшего Железного занавеса подкорка массового сознания пока что остаётся фундаментально замороженной, но оттаивает она, всё же, несколько скорее, чем к востоку от “изотермы января” (так Л. Гумилёв деликатно определил естественную границу России и Запада). Пример тому ( и как раз по нашей “прусской теме”) - летний визит (май - 98) президента Клинтона в Германию, представлявшийся как немецкими политиками, так и массмеда страны, в ключе глубоко символического акта.
Так германский канцлер и американский президент встретились в знаменитом потсдамском дворце Великого архитектора прусской государственности короля Фридриха - Сан-Суси, имели там обед, состоявший из любимых блюд “железного Фрица”, после чего вместе посетили могилу прусского монарха. “Фридрих Великий, - сказал у могильного камня мэтра канцлер Г. Коль, -являлся образцом просвещенного правителя. Будучи поклонником американской Революции, именно он заключил первый в истории договор о свободной торговле с Соединёнными Штатами, выступив тем самым предтечей открытого торгового общества”. На торжественном банкете в берлинской гостинице “Адлон”, данном в честь высокого американского гостя, президент ФРГ Р. Герцог многозначительно подчеркнул, что “идеи прусского гуманизма легли в основание исторического проекта “нового человека”, ставшего созвучным идеалам американской Революции в силу единой протестантской культуры немцев и англо-саксов. Президент Клинтон, в свою очередь, дал понять, что Америка готова рассматривать Германию как своего главного экономического и стратегического партнёра на европейском континенте, как лидера (
slcl ) новой объединённой Европы.Иными словами, прусский проект” - в буквальном смысле нашей предыдущей публикации - был озвучен и принят на вооружение уже на официальном уровне руководителями государств-лидеров западного мира - ФРГ и США. Заметим, что о так называемом “прусском материализме” не было при этом сказано ни слова, - разве что немецкая стороны ( не без скрытой гордости) отметила, что реальное наследие прусского духа в его, так сказать, “физической ипостаси” можно и поныне наблюдать, к примеру, в знаменитых красочных парадах Нью-Йорка, участники которых маршируют ни чем иным, как легендарным “прусским шагом”. Но прусский дух - это не только парады. Так, ряд серьёзных европейских историков рассматривает фридрицианскую Пруссию как воплощение гуманистических идеалов Ренессанса в политической практике (тогда как в аспекте искусства они были ранее реализованы в Италии). Не будем повторяться, но лишь отметим, что само перенесение столицы Германии вновь в Берлин - историческую столицу Пруссии - весьма многоговорящий факт. В завершении можем посоветовать читателю ещё раз - в свете всего вышесказанного - перечитать нашу версию “прусского проекта” в первом номере “Художественной Воли” и сделать на этот раз не профанически-тенденциозные, а вполне инициативно-творческие выводы.
P. S.
Между прочим, сообщим читателю, что наиболее чистым и одновременно универсальным воплощением прусской идеи в её архитектурно-ордерной ипостаси, словно “откровение в камне”, среди некоторых специалистов считается вовсе не Берлин, а Санкт-Петербург, - причём здесь прусское культурно-инициастическое начало достигает своего апогея тем, что трансцендируется к поистине космополитическому порядку, превосходящему саму “прусскость” как таковую.