Тимур Новиков
ИДЕЯ “ТОТАЛИТАРНОГО ИСКУССТВА” И АНТИЧНОСТЬ
Сейчас, в конце ХХ века широко репрезентируется концепция “Тоталитарного искусства”. Падение СССР позволяет исследователям подвести черту “Т.и.” по крайней мере в Европейской истории, поскольку политизированные критики, сформировавшие эту мифологему, связывают эстетику тоталитарного с политической системой государств, где это искусство бытовало: Италия, Германия, Австрия, СССР.
До перестройки отечественное искусствознание изредка решалось коснуться вопроса сходства между искусством Третьего Рейха и СССР сталинской эпохи, преодолевая табу на сравнение фашизма и коммунизма; зато западные исследователи периода “холодной войны” много поработали в этом направлении уже в 1950-1970 гг. Теперь, когда он (тоталитаризм) от нас ушёл, мы можем рассмотреть его повнимательней.
Даже при беглом взгляде на памятники культуры 1930-1950 годов в Европе и в Америке можно заметить стилистическое сходство. “Перебесившийся” авангард в это время “притих” не только в странах “тоталитарного списка”. Неоклассицизм проявляется уже в конце двадцатых годов в творчестве Пикассо или Де Кирико, сомнения закрадываются даже в “горячие головы” Малевича, Татлина, Маяковского, Родченко и др. В то же время искусство фашистской Италии изначально было именно футуристическим и только позднее стало приобретать неоклассические черты: в быту национал-социалистической Германии важное место занимал “Югендщтиль”; советский “социалистический реализм” в живописи недалеко ушёл от передвижников и, по моему мнению, в сущности не был врагом импрессионистов-реалистов (см. творчество Сергея Герасимова, ленинградский пейзаж 1930-х годов и т.п.). Если лично Гитлер настаивал на античных образцах для эстетики н.-с. Германии, то другие “вожди” не всегда разделяли его художественные пристрастия. Так Геббельс любил немецкий экспрессионизм типа группы “Мост” и предлагал его в качестве “наилучшего выразителя нордического духа”. Широкий и не самый широкий зритель тридцатых годов (в Европе и Америке, в Берлине, Чикаго, Риме, Варшаве и т.д.) не подозревал о “тоталитарности” искусства, считал эту эстетику просто “современной”. Появляются “Круг”, “Ост”, противопоставляющие себя авангардизму производственников. На Западе “бушует” Ар Деко, формируется спортивная мода, ширится олимпийское движение,. чуть ли не в каждом городе возводится неоклассический фонтан с фигурами стройных юношей и гибких девушек, а убранство американских небоскрёбов этого периода как две капли воды схоже с декорацией Московского метро даже в мелких деталях: мрамор, “золочёная” бронза, решётки, копья, витражи, связки ликторских копий и пр. Одними из самых знаменитых скульпторов Америки становятся серб Мештрович и швед Миллес – представители интернационального неоклассицизма с тем или иным этническим оттенком.
В 1937 г. в Париже на Всемирной выставке, где в испанском павильоне Пикассо представил ныне столь знаменитую “Гернику”, гран-при получил не этот “шедевр”, а живописное панно нашего Самохвалова, очень понравившегося французам. Он получил также премию за книжную графику и золотую медаль за живопись – “Девушка в футболке”. Не Пикассо!
Советский тоталитарный режим несколько раз в корне менял эстетику государственного искусства: сначала это был большевистский авангард.ю потом горьковский и ждановский социалистический реализм, позднее соцреализм “оттепели”, суровый стиль; в 1960-1980-х гг. социалистический реализм переходит в “социалистическое искусство” и в “реализм ХХ века”, - можно было бы сострить так: соцреализм “вышел из берегов” вследствие половодья “оттепели”. Да и в 1930-е гг. в архитектуре бытовало “разностилье”, неоклассические дома отдыха соседствуют во времени с конструктивистскими зданиями. Таков, например, КГБ – Большой дом на Литейном. В советском дизайне и лёгкой промышленности успешнол работали “производственники”, авангардисты Родченко, Степанова, Попова, Суетин был директором фарфоровой фабрики. В Германии архитектор-романтик Вильгельм Крейз особо почитался министром вооружений, архитектором и выдающимся инженером (конструктором?) А. Шпеером. Таким образом, с этой точки зрения евро-американское искусство середины ХХ века не так-то легко поделить географически.
Послевоенная идеология холодной войны нуждалась не только во враге идеологическом, но и во враге эстетическом, тут-то и пришло время модернистского “реванша”. Именно тогда в Европе и Америке начинает меняться система художественного образования: до войны модернистские школы были единичны (ВХУТЕМАС, Баухаус), модернизм распространялся в основном через частные галереи и ателье художников, пропагандировался в малотиражных журналах, но государствами не финансировался. В послевоенный период художники-модернисты, отсидевшиеся в основном в США, вернулись в Европу вместе с армией-победительницей. С модернистской лёгкостью они интерпретируют политическую победу над Германией как победу над классическими пристрастиями Гитлера, постоянно дискутировавшего с модернизмом и боровшегося с ним всеми средствами (выставка “Дегенеративное искусство” 1937 г.).
К концу пятидесятых годов Европа восстанавливается и может снова позволить себе искусство. Но какое искусство? Искусство победившей демократии. Это искусство должно было стать “другим”. Тут и вынута была из сундуков поеденная молью войлочно-шагреневая шкура модернизма, с самого своего рождения направлявшего свой “неведомый шедевр” на главного врага – античную идею Прекрасного. Не была ли эта кожа, эта шерсть той самой, что Аполлон содрал с силена Марсия в наказание в наказание за его поползновения утвердить искусство лесного безобразия? Как известно по мифу, высохнув, шкура ещё долго издавала причудливые звуки. Получив возможность сводить счёты с классикой на государственном уровне, модернистские мыслители сформировали клеветническую мифологему, которая в сильно упрощённом виде выглядит так:
Греки поклонялись исключительной красоте, не признавали “варварске” искусство, в Спарте убивали младенцев-уродов, в Греции было множество тираний-диктатур – именно античность породила чудовище-Гитлера – она и виновата во всём этом тоталитаризме и фашизме. Вся Европа попала под жуткое влияние “Возрождения”, один Делакруа во тьме этого “страшного сна Европы” смог сказать: “ Не только греки могут указывать нам на то, что считать прекрасным№. Он разбудил импрессионистов, они – Ван Гога, а за ним и всю Европу. Европа открылась “новому”, модернизм зацветал, но пришли фашисты-античники, сломали прекрасные цветы модернизма. Появилось “Тоталитарное искусство”. Возродился античный языческий монстр. Но из-за океана прилетел светлячок с фонариком модернизма, осветил мрак послевоенной Европы, долгие годы ждавшей только его, своего прекрасного избавителя. Запад был спасён, а Восток Европы остался под тоталитарным игом классики, и так продолжалось до “перестройки”, но падение Берлинской стены изменило Мир. Античный призрак растаял навсегда.
Здесь позволю себе привести несколько пространных цитат. Бонито Олива, директор Биеналле в Венеции, римский публицист лево-демократической ориентации и друг модернизма, в одной из своих статей писал, что в наши дни традиционное противостояние Восток – Запад (коммунизм – капитализм) начинает сменяться новым противостоянием по линии Север – Юг. Он говорит: “Я думаю, что европейская культура вплоть до недавнего времени находилась в некоторой оппозиции к Америке. Теперь же, после падения Берлинской стены, ликвидировано не только военное противостояние Америки и России, но и культурное противостояние Америки и Европы. В принципе, Европа всегда представляла собой форпост античного искусства, тогда как Америка – оплот искусства современного. Теперь этой поляризации, как мне представляется, больше нет, и перед Европой открываются возможности преодоления международных границ в новых направлениях и впитывания новых впечатлений. А именно, европейская идея – это идея космополитическая: идея совместности, мультикультурности, многоязычия, мультиэтничности. И поэтому именно Европа – является тем континентом, который наиболее полным образом может открыться влиянию других культур. В позитивном смысле слова.”
Клаудио Мутти, филолог, профессор Туринского университета, радикально-консервативный публицист и враг модернизма отвечает на вопрос: “Каков основной конфликт современного западного общества и какое влияние он оказывает на современную культуру и искусство?”
“Прежде всего необходимо уточнить, что западная культура - это не европейская культура, но её монстрический отпрыск. Более того, квинтэссенцией западной цивилизации, получившей исходные импульсы из Америки, является её разрыв с европейской цивилизацией. Вообще говоря, величайшая трагедия состоит в том, что основной конфликт с Западом, просто отсутствует в Европе. Факт отсутствия этого конфликта, который был бы спасением для Европы, оказывает большое влияние на культуру и художественные направления Европы в том смысле, что Европа, восприняв культурные образцы Запада, отказывается от своих собственных художественных форм. Теоретически единственным европейским обществом, способным к развитию культурных образцов и направлений в искусстве, соответствующих его собственному особенному характеру является восточное общество, которое до самого недавнего момента сохраняло, благодаря райским условиям существования социалистического реализма, надёжную дистанцию от всесокрушающей машины Запада. Сегодня, однако, Запад пытается наверстать потерянное время”.
В рамках столь скромного изложения невозможно, конечно, глубоко рассмотреть идеологическую и эстетическую базу “тоталитарного искусства”, тех государств, которые его финансировали и насаждали, - в первую очередь фашистской Италии, нацистской Германии и социалистической России. Приведу лишь несколько примеров, которые смещают популярные представления о сущностной ориентации на классику. В фундаменте германского нацизма лежат, в частности, идеи Германа Вирта, первого директора института СС по исследованию наследия предков - “Ahnenerbe”. Идеи скорее антиантичные: нордическая раса, руны, нибелунги, атланты, варяги, но не греки и римляне; искусство идолов, камней, звериных шкур, деревянной резьбы, магических знаков, - но не прекрасных человеческих образов.
(Герман Вирт, германист и археолог, создал после Первой мировой войны одну из теорий Атлантиды, которую он “нашёл” не в Средиземном море, а в Атлантическом океане, примерно там, где разошлись между собой Канада и Скандинавия. Следы этой древней цивилизации он обнаруживал в Норвегии и Швеции, в Ирландии, в Нижне6й Саксонии, особенно – в торфяных болотах по нижнему течению реки Везер и вокруг Бремена. Тезис ex oriente lux заменяется на ex occidente lux и на поклонение Северу. В 1928 году Г. Вирт познакомился с богатейшим бременским торговцем кофе Людвигом Розелиусом, который был коллекционером и меценатом искусства, создавшим вместе со скульптором и архитектором –экспрессионистом Б. Хеттгером знаменитую “Беттхер-штрассе”. Вместе они задумывают построить на этой улице “Хаус Атлантис” для размещения в нём археологических коллекций музея “отчеведения” - Vaterkunde (ныне находится в деревне Ворпсведе, близ Бремена). Здание было построено в ультрасовременных формах стальной каркасной архитектуры, но с фасада было украшено гигантским тотемом – вырезанным из дерева изображением древа жизни, солнечного колеса и наложенного на него креста с распятым богом Одином, всё было покрыто руническими знаками. Идея и образ здания сознательно включали в себя ориентацию на Запад, на Америку, которую Розелиус и Вирт считали страной осуществления идеала, но в центре мира для них оставался древний германский Бремен. Гитлер осудил весь ансамбль “Беттхер-штрассе” и “Хаус Атлантис” в частности (закончен в 1931 г.). Для него это был пример интеллигентского, мистического извращения практического духа национал-социализма и отклонения от идеала “здорового человека” сильной расы, которая не могла зародиться в болотах Нижней Саксонии. Его природный идеал был связан с альпийскими лугами и солнечным плоскогорьем Пелопонесса. Хотя Вирт и руководил в дальнейшем специальным институтом, его положение в Рейхе оставалось маргинальным. – дополнение редактора).
Итальянские футуристы, столкнувшись с национализмом, вспоминали Священную Римскую империю германской нации, и имперский идеал времён Муссолини скорее можно сравнить с воззрениями типа “Москва-Третий Рим”, за ним стоял “псевдо-римский футуризм”, близкий псевдо-нео-и-глубинно-русскому стилю последних лет Российской империи от мертворождённого византизма архитектора Тона до некрофила П.Н. Филонова. Это отнюдь не тяга к новому ренессансу античности, к грациозной и светлой Классике. В то же время в современном традиционалистском дискурсе, столь близком к неофашизму, античность встречается лишь эпизодически и только на вторых ролях, как правило, уступая местным языческим культам. Враждебность же тоталитарных государств к модернизму является скорее проявлением демократии, то есть вкусов большинства народа, так как демократическое большинство налогоплательщиков даже теперь, после “окончательной победы” модернизма сомневается в какой-либо его ценности, а уж полвека назад, в 1930-х годах было абсолютным. Поэтому именно массовый зритель сохранил традицию почитания прекрасного человеческого образа, пришедшую к нам из Греции, - сохранил в доступных ему формах: в рекламе, в кино, на эстраде – сохранил простым актом поклонения, размещая нехитрые фотографии с красивыми манекенщицами на стенах своих жилищ.
В начале нашего века культ Аполлона потерпел сокрушительное поражение в войне с культом Вуду. Ныне храм Аполлона лежит в руинах, алтарь поруган. Пикассо, Брак, Бретон, - все они выступали с призывами к уничтожению, подвергали сомнению достоинство европейской цивилизации. Говорили, что всё это – ерунда, что нужно что-то другое, новое, лучшее. Аполлон... Они его, собственно, заменили на идола. Как они это сделали? Каково орудие убийства? Какая эстетика пришла на смену? До этого были Аполлон, красота, греческая статуя. А что теперь вместо этого? Африканская маска и статуэтка, то есть магический объект. Скульпторы, художники, философы и поэты заполняют свои студии магическими объектами африканского происхождения. Однако не все художники были с такими разжиженными мозгами, чтобы уйдя в африканскую мистику, спокойно переживать уничтожение культуры Европы. В результате своих исследований, которые я проводил в области искусства, я обнаружил, что культ Аполлона сместился в начале ХХ века из области традиционного, посвящённого ему элитарного искусства живописи и скульптуры в область фотографии. На протяжении последнего столетия только эта область сохранила в себе признаки поклонения прекрасному образу, к примеру в виде фотографий красивых юношей и девушек из журнала “Вог”. Трудно представить себе появление безобразных персон в этом журнале. Факт, что в последнее время усилился общественный интерес к фотографии и именно фотографы всё выше и выше поднимаются в рейтинге популярных личностей. При посредстве фотографии культ Аполлона возобновляется и становится всё более активным.
Показательно, что именно против фотографий красивого тела, против изображения красивых людей в кино и рекламе выступает в поход консервативная мысль, опирающаяся на такие фашистско- футуристические авторитеты, как Юлиус Эвола. Уже цитировавшийся К. Мутти так отвечает на вопрос об имидже современного человека, который создаёт журнал “Плейбой”, фабрика грёз в Голливуде и т.п. фирмы : “Если “тайная порнографическая литература” уже несколько десятилетий назад виделась Эволе вне “какой бы то ни было аутентичности” то что мы можем сказать об этой сальной фикции, отражающей сексуальное несовершенство современной потребительской иконографии? Псевдо-эротизм масс, софт- и хард-порно дают “приличным людям” иллюзию вкушения запретного плода. Вот каким образом отражается на сексуальном уровне характеризующая личное отношение неполноценность, становящаяся тотальной. Голливуд и “Плейбой” – это лишь две ступени сложной эволюции с предрешённым (спасибо кибернетике!) завершением. Прогресс в электронике вытеснит такие примитивные фабрики грёз как “Плейбой” и Голливуд в музеи древней истории и внедрит тоталитаризм иллюзий с его антихристианской коннотацией: “уполномоченный” своей причастностью к “машине грёз”, прометеев человек кибернетики верует в то, что он есть бог, то есть в абсолютную иллюзию.
Нельзя не согласиться с Мутти, что “потребительская иконография” является грубым эрзацем для удовлетворения подлинных потребностей в прекрасном как в телесном так и в духовном отношении. Но, как говорится, за неимением гербовой, пишем на простой. Повторяю ещё раз: именно массовый зритель сохранил традицию почитания прекрасного человеческого образа.
Вывод из всего сказанного простой.
Тоталитарную, железную, суровую, сверхчеловеческую античность придумали авангардисты, навязывали публике фашисты и этот ложный образ продолжают сохранять сторонники искусства, враждебного музам, которое поставило на место красивого человека уродливого и абстрактного монстра. Античность же – прекрасна, и Аполлон ждёт своих питомцев.
3 января 1999 года в Санкт-Петербурге в Мраморном дворце Государственного Русского музея прошёл III съезд сторонников неоклассицизма. Съезд был организован санкт-петербургской Новой Академией Изящных Искусств, Европейским Обществом Сохранения Классической Эстетики и многочисленными сторонниками классического искусства из разных стран.
С приветственной речью перед делегатами съезда выступил профессор Гарвардского университета Аркадий Ростиславович Небольсин, известный борец за сохранение классической эстетики, член общества “Классическая Америка”. В ходе работы съезда были заслушаны доклады делегатов из Москвы, Берлина, Великобритании и США.
В итоговых решениях съезд отметил, что к концу 1990-х годов ситуация в области сохранения классической эстетики в современной европейской культуре говорит о преодолении фазы гуманитарной катастрофы. Многие собравшиеся отметили всё возрастающий интерес к классической эстетике и классическому искусству в современном мире.
НОВЫЕ ПОЗИТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ
опыт возрождения старых технологий художественной фотопечати.
В мировом искусстве конца тысячелетия на руинах иронии постмодернизма появился прекрасный цветок – новая серьёзность.
Молодые люди в разных странах, уставшие от назойливого сарказма и иронии, издевательства и кощунства, культивируемых одиозными фигурами постмодернизма обратились к традиционным формам поиска прекрасного. Вдали от суеты, в глубоком почтении к традиции, изучая искусство, они больше не стремятся к лёгкой славе, бессмысленной активности, - аскетизм, отшельничество, сосредоточенность и подвижничество вошли в быт их уединенных мастерских. Их произведения лишены случайного и легковесного. Они покинули тусовки, дискотеки и клубы, они изучают классические языки, играют на музыкальных инструментах, пишут стихи ямбом и хореем, их можно встретить в музеях и филармониях, театрах и библиотеках, склонёнными над древними фолиантами. Новые серьёзные стремятся овладеть глубокими знаниями, усвоить и развить старые технологии, достичь серьёзных результатов в овладении мастерством.
Во второй половине XIX века в процессе формирования новых технологий фотопечати получили успешное развитие опыты в области “новых позитивных процессов”. К концу XIX века большинство фотохудожников использовали методы гуммиарабиковой печати, бром-маслянного процесса и многие другие способы получения фотоизображения. Но в ХХ веке многие эти технологии были забыты. Новая Академия Изящных искусств с начала 1990-х годов под руководством профессора Д.Е. Егельского проводит опыты по возрождению этих достижений ранней фотокультуры. В 1994 году творческая группа студентов Новой Академии (Е. Остров, С. Макаров) приступили к изучению гумми-пигментной технологии и добились значительных результатов. С. Макаров впервые применил проекционный метод при изготовлении отпечатков. На выставке “Новые позитивные процессы” в Михайловском замке Государственного Русского музея, которая прошла в мае 1999 года были показаны произведения конца XIX века из коллекции Музея Новой Академии и частных коллекций С. Шутова, С. Бугаева, А. Попова и произведения художников-неоакадемистов, созданные по старинным рецептам. Экспонировались работы Адольфа де Мейера, Вильгельма фон Глодена, Моисея Гершмана, Карла Буллы, Дениса Егельского, Андрея Медведева, Тимура Новикова, Андрея Попова, Светозара Острова, Егора Острова, Станислава Макарова и Игоря Вишнякова, Айдан Салахова и др.
ВЕЛИКАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВОЛЯ
ЕЖЕГОДНИК МУЗЕЯ НОВОЙ АКАДЕМИИ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1999
РЕДКОЛЛЕГИЯ :
ТИМУР НОВИКОВ
АНДРЕЙ ХЛОБЫСТИН
АЛЕКСАНДР МЕДВЕДЕВ
(“Идея тоталитарного
искусства и античность”
под редакцией
И.Д. ЧЕЧОТА)
Над подготовкой
журнала работали:
М.Савельева,
Е.Андреева,
К.Новикова,
С.Гусева,
И.Роман,
О.Тобрелутс.
Художественное
оформление
и макет:
А.В.Медведев
СОДЕРЖАНИЕ
К НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ
ДВА ПУТИ НОВОГО РУССКОГО КЛАССИЦИЗМА 1
АРКАДИЙ НЕБОЛЬСИН
ВОЗВРАЩЕНИЕ К КЛАССИЦИЗМУ 3
АНАТОЛИЙ ШЕВЧЕНКО
ЗАВЕЩАНИЕ ОРФЕЯ 10
ТИМУР НОВИКОВ
ТИМУР НОВИКОВ
ИДЕЯ “ТОТАЛИТАРНОГО ИСКУССТВА” И АНТИЧНОСТЬ 15
АЛЕКСАНДР ЗАЙЦЕВ
АНТИЧНОЕ НАСЛЕДИЕ И НАША ОТВЕТСТВЕННОСТЬ 19
МИХАИЛ ФИЛИППОВ
ПО НАПРАВЛЕНИЮ К КЛАССИКЕ 21
ДМИТРИЙ ПРИГОВ
МЕТАФИЗИКА АКАДЕМИЧЕСКОГО РИСУНКА 25
отец ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА ЛАВРА И РОССИЯ З2
НИКОЛАЙ БЕНУА
“ГЕРНИКА” ПАБЛО ПИКАССО 36
КУКРЫНИКСЫ
РИСУНОК
ИЗ ЦИКЛА “ОТ РЕНЕССАНСА ДО АБСТРАКЦИОНИЗМА”
1932 – 1958 ГГ. 36
ДЖИНО СЕВЕРНИНИ
В ЦАРСТВЕ ЖИВОПИСИ 37
МАССИМО КАРРА
ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕАЛИЗМА 38
АННА ОСТРОУМОВА-ЛЕБЕДЕВА
ИЗ АВТОБИОГРАФИЧЕСКИХ ЗАПИСОК 40
ИЛЬЯ КАБАКОВ
ИЗ КНИГИ ВОСПОМИНАНИЙ 40
АЛЕКСАНДР МЕДВЕДЕВ
НЕ УМНОЖАТЬ ЗЛА 42
НИЗКИЕ ИСКУССТВА 43
НОВЫЕ ПОЗИТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ 44
ТИМУР НОВИКОВ
ПРОБУЖДЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ АВРОРЫ 45
ВАН ДЕН БЮШ
ПИСЬМО НОВОЙ АКАДЕМИИ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ 46
АНТОН ГЛИКИН
ПИСЬМО Т.П. НОВИКОВУ 47
III САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ КОНГРЕСС
СТОРОННИКОВ НЕОАКАДЕМИЗМА 48
ДОГОВОР ЕВРОПЕЙСКОГО ОБЩЕСТВА ПО СОХРАНЕНИЮ
КЛАССИЧЕСКОЙ ЭСТЕТИКИ
ПРИВЕТСТВИЕ КОНГРЕССУ ОТ “NEUE SLOWENISCHE KUNST” 49
АРКАДИЙ НЕБОЛЬСИН
ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА 50
НОВЫЕ СЕРЬЁЗНЫЕ
МАНИФЕСТ 51
ЕВГЕНИЙ ШЕФФЕР
ПРИВЕТСТВИЕ КОНГРЕССУ
БЕРЛИНСКИЙ НОВЫЙ ЗАМОК 51
ВЛАДИМИР ВИДЕМАН
ПРУССКИЙ ПРОЕКТ-II 53
ДЕЛЕГАТЫ КОНГРЕССА 54
В НОВОЙ АКАДЕМИИ Вы можете преобрести следующие издания:
Ю.М.Пирютко “ТАМ ВИДЕН КАМЕНЬ ГРОБОВОЙ”
А.В.Медведев, Т.П.Новиков ПОХИЩЕНИЕ ЕВРОПЫ: ИСТОРИЯ ГУМАНИТАРНОЙ КАТАСТРОФЫ
Т.П. Новиков НОВЫЙ РУССКИЙ КЛАССИЦИЗМ
Т.П. Новиков ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО
Д.А.Пригов МОЙ ЛАСКОВЫЙ И НЕЖНЫЙ ДРУГ (книга стихов с иллюстрациями Тимура Новикова) Т.П. Новиков